Дорогие друзья!
Григорьев Алексей Владимирович
Готовя традиционные встречи «Солдаты России – люди долга и чести» в библиотеке, я встречаюсь с солдатами, участвующими в боевых действиях в Афганистане, Чеченской республике, Украине. В Год защитника Отечества будет опубликована серия публицистических статей о защитниках-земляках под общим названием «Солдаты России люди долга и чести».
Наша первая встреча с Алексеем Владимировичем состоялась 25 лет назад и была написана небольшая статья в нашей местной газете, а затем эта статья вошла в книгу «Солдаты России люди долга и чести».
Накануне празднования Дня Защитника Отечества, мы вновь встретились с Алексеем Владимировичем. Передо мной, уже не тот боевой парень, а красивый молодой мужчина, возмужавший, но, глаза, как в юности, живые, раскрывающие душу, теперь уже ветерана чеченской войны. При встрече немного рассказал о себе, о том, что он человек семейный, что сын, окончил школу, учится в институте, что работает он в пожарной части.
Когда увидел, что на встречу пришёл ветеран афганской войны с улыбкой поздоровался и тут же с глубоким чувством уважения к солдату сказал: «Когда мы были мальчишками, для нас ребята, вернувшиеся из Афгана, были особенными, мы хотели быть на них похожими. Для нас они были героями, а какой мальчишка не мечтает стать героем. Я с детства любил армию. Мне нравилось, мне было интересно, в войнушку играл, как все дети конца семидесятых - начала восьмидесятых . И почему бы не попробовать свои силы? С большим удовольствием, честно говоря, служил. В какой-то момент парней начали отправлять на Северный Кавказ в различные подразделения, и я понял: если пацанов ,моложе меня, отправляют, чем я хуже?
У Алексея так и сложилась судьба. Он тоже стал воином, но воином не просто проходившем службу в рядах вооруженных сил России, а прошел отбор и стал бойцом военных действий в Чечне, где в 1994 году проходил вооруженный конфликт между российскими федеральными силами и вооруженными формированиями Чеченской Республики Ичкерии, созданными в нарушение законодательства РФ. Алексей защищал конституционный строй России.
Алексей Владимирович Григорьев был призван в декабре 1994 года. И после восьмимесячной подготовки, с ноября 1995 участвовал в боевых действиях в районах Чеченской республики – Грозном, Гудермесе, Ханкале.
Его батальон оперативного назначения охранял склады с боеприпасами, охранял переговоры с Масхадовым в Грозном, проводил зачистки сёл, т.е. разоружение. Порой их улов оказывался богатым: гранаты, снаряды. Были и боевые контакты, охраняли блокпосты. «Это было трудно, это было тяжело, - начал свой рассказ о чеченской войне Алексей Григорьев - не хватало связи, не хватало разведывательных данных по боевикам, непосредственно на местах не хватало взаимодействия между различными силовыми структурами. Наши подразделения в основном состояли из срочников, которые не могли сравниться с боевиками. Подготовка у них (боевиков) была великолепная, техническое оснащение хорошее, плюс специфика горно-лесистого рельефа. Тем не менее, отпор был дан. Поначалу, конечно, было очень сложно. Палатки, отопления нет, воды нет и питание не очень.
– Вначале, как всегда на войне, было страшно. Были моменты, когда ужас ощущался физически. Но при этом в такие моменты ты понимаешь: либо ты, либо тебя. И всегда есть последний шанс — сть граната, которую можно взять в руку и с ней выйти. Опять же: либо ты, либо тебя, и если у тебя граната в руке, то ты прав.
Но потом привыкаешь,– говорит Алексей, – полугодовая подготовка на месте, непосредственно в боевых действиях здорово помогала.
Позиция моя была такая: это действительно зло. Это действительно чудовищно было — то, что творили боевики. На тот момент очень легко распространялась информация о бесчинствах, которые творили они на территориях, когда захватывали заставы, наших военнопленных, отрезали им головы, бравировали перед камерой. Несомненно, было желание всю эту заразу истреблять любыми способами. Никакой гуманности, попытки оправдать их не было.
Там все было по-боевому: есть враг, есть задача. Каждый знал свой маневр и знал, что, если он будет некомпетентен, он проиграет. Было в какой-то степени легче, чем в мирное время. Там, в зоне боевых… Если гнилье, оно же, как пена, уходит, и все. Его сразу видно. Если он человек - дрянь, это увидишь обязательно. Такие, в основном, в тылу оседают. И там уже - пальцы веером, полная грудь орденов… Человек, на войне, не меняется. Просто то, что скрыто, становится явным. Если человек хороший, то это качество развивается. А если человек гнилой — гниль обязательно вылезет на поверхность. Вот почему я говорю, что мне там было проще. Там сразу видно, кто свой, кто чужой, кто хороший, кто плохой, с кем пойдешь, с кем не пойдешь в разведку. А ещё, ты солдат и у тебя приказ. Приказы не обсуждались. Обсуждение приказа на войне — вещь сложная. Приказ ты можешь обсуждать только после того, как ты его выполнил. Или не выполнил. Но невыполнение приказа — это или трусость, дезертирство, или смерть.
Мы твёрдо знали создание Халифата — это не вымысел, а реальные планы. Сомнений в том, что мы Родину защищаем, выполняя важную государственную задачу, не было.
Патриот — это человек, который поступает по совести. Не предает свои убеждения, своих товарищей, любит свою родину, мать, отца, чтит слабых, больных, принимает ту культуру, которая его воспитала. Не будучи патриотом, как, допустим, отдать свою жизнь за родину, за свое государство? У людей разная психика. Для кого-то это тяжелые последствия, травмы психологические, а для кого-то определенный этап жизни. Понятно, что у людей крышу рвало, и неадекватные поступки были.
На вопрос, заданный 25 лет назад, что он думает о войне в Чечне, говорит уверенно: «Большая политика, отмывание «грязных» денег. Кто сможет объяснить мне, почему мы тогда, в 96-м, ушли из Чечни? Зачем я и мои боевые товарищи провели там полгода, каждый день рискуя собственной жизнью? В Ханкале они, чеченцы, бегали со своими зелёными тряпками – победители! Мы думали: вот сейчас нас узнают, голову оторвут и – всё. Мы ведь взяли их в кольцо, взяли с такими жертвами! Сколько ребят полегло! А ведь мы никого не предали, нигде не струсили, почему мы должны были уйти? В Грозном, в ту войну, которую прошёл я, боевики из русских детишек кровь для своих раненых качали. Понимаете, кровь детей… А нас поливали грязью по телевидению – мы оккупанты. Сколько наших офицеров тогда уволилось, не вынеся унижений! И перед мёртвыми стыдно. Я понял тогда, что бороться с бандитами нужно до конца, до полного их уничтожения. Надеюсь, что во вторую чеченскую войну это поймут все и это будет сделано».
Спустя 25 лет, я вновь задаю Алексею Владимировичу вопрос: «Прошло много лет, а снится Вам война, а изменили ли вы свои взгляды на события в Чечне?» В ответ слышу убедительное - «Нет, не изменил! Первую чеченскую мы же полностью проиграли. Фактически сдали. Не по вине солдат, я и сейчас утверждаю, не по вине солдат! Ветераны обеих чеченских кампаний — это ветераны войны, которой не было. Во всех источниках информации эта война упоминается как, контртеррористическая операция. Какая операция?! Мне до сих пор снится, что там творилось!
Было вырезано огромное количество молодых парней, которые могли сейчас жить, ходить, веселиться, заводить детей и делать свои дела.
Вторую войну мы на тот момент в какой-то степени выиграли. Вооруженные силы сделали ту задачу, которая от них требовалась, и противник был подавлен и уничтожен. Но последствия политические пошли по такому пути, что возникает вопрос: зачем мы угробили столько людей, сломали жизнь, психику? Многие уже после первой командировки полгода со стакана не слазили, а после войны… Я ни одного трезвенника после войны не видел. Не было их. Или вообще сердца нужно не иметь. Потому что переживают все. Потому что системы реабилитации не было. Что творилось с их искалеченными душами?! Потребовалось немало времени, чтобы прийти в себя, оглядеться, найти своё дело в жизни без войны».
Для Алексея Владимировича, как в юности, так и сейчас «патриотизм», «гражданский долг», «честь», «гордость за свою страну» — не просто лозунги. Это его личные, глубоко усвоенные убеждения. Чтобы до конца осознать их смысл и проверить, готов ли он лично им соответствовать, он пошел на войну. А вернувшись с войны, 25 лет спустя, на встрече со школьниками он уверенно говорит. – «Мне, человеку прошедшему войну, ничего не страшно в жизни. Или, можно и так сказать - Не то что не страшно, а вообще спокойно очень. Единственное волнение появилось, когда у меня родился сын, — переживаю за его будущее, хотя наши парни на фронтах Украины доказали, что они достойны подвигов своих отцов, дедов и прадедов. Наши воины-земляки, доказали это ценой собственной жизни. Это, конечно, вселяет уверенность, для меня патриотизм — «если не я, то кто?». Когда я не был призван по мобилизации на СВО, пытался стать её участником, но у меня бронь. Любовь к Родине, сила духа, храбрость, решительность, честь и достоинство — минимальный набор черт характера воина. А чтобы это воспитать в себе, современным мальчишкам надо хорошо учиться и заниматься спортом и помнить защита Родины,— это их прямая обязанность. Вот так, дорогие ребята» - заканчивает свой рассказ Алексей Владимирович Григорьев, награждённый в 1995 году за личное мужество и отвагу, проявленные при исполнении воинского долга по защите конституционных прав граждан Российской федерации в Чеченской республике.
Причины трагических событий в Чеченской республике, ведение военных действий, последствия конфликта и сегодня вызывают вопросы, сомнения, заставляют нас снова и снова внимательно вслушиваться в рассказы очевидцев, перелистывать документы, анализировать, переживать ещё живую боль этой трагедии.
Не вызывает сомнений только одно – героизм российских солдат и офицеров, вступивших в жестокий бой с террористами. В борьбе с бандитами наши воины продемонстрировали такое мужество и стойкость, такую великую силу духа, что мы по праву можем называть их преемниками воинской славы старших поколений защитников Родины.
